Необычное в привычном. Сюрпризы Петербургских камней

«Петербург – каменный город» – за этой трафаретной фразой обычно следует рассказ о гранитных набережных Невы, камне Гром и Александровской колонне. Камень в них предстает чем-то непознанно немым. За что же он ценился и ценится архитекторами? Только ли за его прочность? Мы коснемся здесь особой темы: как зодчие, перенося в Петербург образы западной архитектуры, использовали традиционные и привычные для них сорта природного камня, доставлявшиеся им для этого из Европы. Европейский камень в Петербурге встречается повсюду. Зодчие не только повторяли известные архитектурные сюжеты, но использовали те же материалы. И русский камень разыскивался точно по их замыслу, а не брали любой гранит или мрамор по велению императрицы. И не всяким камнем была и есть богата Россия.

Доменико Трезини привнес в город традицию использования камня, типичного для Копенгагена и других прибалтийских городов. Это плитчатый известняк. Уже упоминалось, что вблизи Петербурга есть немало его месторождений, главное из них – Путиловское. Хорошие мраморовидные его сорта, плотные и цветные, доставлялись в Петербург из Эстонии, а лучшие – из Швеции. Именно шведский камень с острова Эланд в Ботническом заливе является материалом наборного, «в шахмату», пола на лестничной площадке второго этажа перед входом в Круглый зал Академии художеств. Из плит шведского же камня набран пол в центральном нефе Спасо-Преображенского собора. Надо сказать, что сургучный цвет камня с Эланда неповторим. Его везли в разные сооружающиеся соборы Германии. Более того, его плиты использованы в Лиссабоне в полу собора Св. Марии в Белене, сооруженном в XVI в. Места встречи в Петербурге с камнем из Европы оказываются вне внимания историков архитектуры. Они, видимо, не знают этой ее стороны.

Памятник первым строителям Санкт-Петербурга (ск. М.М. Шемякин, арх. В.Б. Бухаев). Рис. Я. Котова, 1999 г.


Финский гранит – другой, казалось бы, тривиальный для Петербурга природный камень. Отойдем и здесь от обычной линии рассказа о происхождении его звучного названия «рапакиви» и его добыче на берегах и островах Финского залива. Дело не только в том, откуда этот гранит. В творениях Кваренги, Тома де Томона и Росси он словно бы имитирует камень скал и холмов в основании древнегреческих и древнеримских построек. Там это мрамор, но мрамора вблизи Петербурга нет, да он и неустойчив в северном климате, а потому его естественным заменителем стал в Петербурге финский гранит. Его было легко доставлять по морю.

Тома де Томон использовал два сорта одного и того же финского гранита для облицовки подиума здания Биржи, внизу идут два ряда громадных облицовочных блоков розового гранита, а два верхних ряда – серого. Чтобы попытаться проникнуть в смысл такого художественного приема, надо подняться наверх и бросить взгляд на Ростральные колонны с самой верхней ступени широкого лестничного марша, ведущего к старому, уже давно забытому (и забитому) входу в Биржу. При взгляде отсюда в сторону Невы серый цвет гранита в верхних ступенях лестницы и в ее боковинах (тетивах) сливается с серым цветом гранита в постаментах Ростральных колонн.

Вид на стрелку Васильевского острова. И.В. Ческий и М.И. Шапошников. 1817 г.


Биржа, арх. Т. Томон (часть панорамы А. Тозелли, 1817–1820 гг.)


Эту примелькавшуюся всем картинку теперь можно увидеть по-новому


Теперь спуститесь на несколько ступенек вниз. Вы уже не видите серого гранита, а розовые нижние ступени и розовая нижняя часть подиума Биржи гармонируют с розовым гранитом в парапетах набережной.

С подиума Биржи открывается вид на широкую здесь гладь Невы, словно зритель находится у храма Посейдона на мысе Сунион на берегу Апполона в Греции. Это совсем невдалеке от Афин. Знал ли об этом храме Тома де Томон? Обычно же Биржу сравнивают с другим храмом Посейдона – в древнегреческой колонии Пестум на юге Апеннинского полуострова (в современной Италии это к югу от портового города Салерно). Оба храма каменные, в дорическом стиле. На мысе Сунион он легкий, из мрамора. В Пестуме – приземистый, тяжелый, из пористого травертина. В Петербурге здание кирпичное, оштукатуренное. Только его подиум облицован гранитом. Кстати, базы дорических колонн Биржи вырублены из цельных кусков именно того же гранита. Посмотрите на них – они громадные и сложного профиля. Их вырубка требовала большого мастерства.

Как видно, архитектор хорошо знал декоративные свойства простого, казалось бы, гранита и умело применял его в разных цветовых сочетаниях. И опять-таки, этот художественный прием использования камня не отмечен историками архитектуры в их публикациях о Тома де Томоне. Он говорит о тонком понимании архитектором красоты камня. Интересно, что в европейских городах розовый финский гранит, типичный для старого Петербурга, продолжает использоваться и сейчас как особо ценный декоративный материал. Этот же гранит применяется в современном строительстве в других городах мира и в Африке, и в Австралии, и в Америке.

Казанский собор, одна из архитектурных доминант Невского проспекта, – словно бы встреча с Римом в Петербурге. Материал колонн Казанского собора, как и в колоннаде собора Св. Петра в Риме, – травертин. Воронихин не только использовал архитектурную идею, но решил подыскать тот же материал для ее воплощения. Очевидно, дороговизна доставки камня из Италии заставила архитектора заменить его на травертин (известковый туф) из-под села Пудость в окрестностях Гатчины. (Любопытно, что в 1980-е гг. в городе Ямосокро в республике Кот-д'Ивуар в Западной Африке возвели самый высокий в мире католический собор тоже по образу собора Св. Петра в Риме. Травертин для внешней облицовки его стен и для колоннады и все другие каменные материалы для декора собора привозили из Италии.)

Совсем неожиданная параллель открылась автору при посещении Копенгагена: колонны с бронзовыми изображениями Ники на Конногвардейском бульваре в Петербурге и в парке у копенгагенской гавани почти повторяют друг друга. Главное различие состоит в том, что фуст (тело) колонн в Петербурге гранитный, а в Копенгагене – мраморный.

Малиново-красный «порфир» из Карелии – один и тот же и в памятнике Николаю I в Петербурге, и в саркофаге на могиле Наполеона в Доме Инвалидов в Париже. Место встречи в Петербурге с розовым гранитом из Швеции – Летний сад, где у Карпиева пруда до ее гибели в 2008 г. стояла высокая шведская каменная ваза. Ее постоянно называли порфировой, но она изготовлена из особого шведского гранита.

Загрузка...